ole_lock_eyes | Книжная ре-анимация (Reply)

Глядя на все это, я начинаю понимать Джека-Потрошителя.
Есть такая категория по-настоящему старых книг, которые уже потеряли свой голос. Обычно это происходит с книгами, которые и при жизни мало кто пролистывал. Это толстые фолианты, нередко вполне недурно изданные, но уже сильно спрессованные временем. Их респектабельные переплеты носят следы кофейных чашек, неравномерного воздействия солнечного света, ножек шкафа-стола-холодильника, вбитых гвоздей, прорези и пропилы от всякого рода домашних работ.
В разряд умерших книг попадают, как правило, жирные «томники» из серии советских must have – Ленин в ковырнадцати томах, антология верноподданнического бреда союзных республик, переписка Энгельса с этим-чертом-как-его-Каутским.
И вот лежат эти чудесные тома, никому не нужные, пыльные, стареющие, утрачивающие не только очарование молодости, но даже просто книжное обличье. Благородная старость им не грозит, их ждет унизительное, лишенное малейшего достоинства умирание в хосписе под диваном.
Не всякий выдержит такое отталкивающее зрелище. Морщины в углах глаз, морщины в углах рта, кожа тяжелеет, разрастаются брови, уши, волосы в носу, обвисают мочки ушей, покрываются пятнами тыльные стороны рук.
Психически здоровые личности примиряются с неизбежными изменениями любимого облика и либо научаются любить такую оболочку, какая уж есть, либо уже так вросли друг в друга, что морщины на любимом челе вызывают нежность и умиление, как неважно сидящая одежда.
А книгоскульпторы с неизбежным не смиряются. Берутся за ножи, пилы, ножницы и клей, и перекраивают книжные полутрупы на свой лад, пытаясь вернуть их к жизни освежающей и не лишенной остроумия расчлененкой.
Я еще не решил, искусство это или нет. Но я уже начинаю понимать кратковременное состояние беспокойного покоя, предшествующее собственно акту творчества/вандализма, когда глаза намозолила старая книжка, а руки так и чешутся…